«Античные цитаты» в Новом Завете
Цитирование текстов классической греческой литературы в книгах Нового Завета никогда специально не изучалось, хотя уже Клименту Александрийскому и другим учителям древней Церкви было известно несколько случаев такого цитирования.
Использование текстов «языческой» (политеистической) традиции мы можем наблюдать как в иудео-эллинистической литературе III в. до P. X. - I в. по P. X. (в произведениях Аристобула, Филона, Иосифа Флавия и др.), так и у христианских писателей первых веков (апологетов, Климента, Оригена). На этом фоне, очевидно, и должны рассматриваться те немногочисленные случаи цитирования, с которыми встречаемся мы в Новом Завете, находящемся как раз на хронологическом и содержательном рубеже между литературами античного иудаизма и раннего христианства.
Более или менее точные цитаты в новозаветных текстах могут быть постулированы в трех случаях: во-первых, если в тексте есть прямая отсылка, свидетельствующая о том, что приводится цитата (хотя бы и без точного указания источника); во-вторых, если имеется свидетельство какого-либо позднейшего автора; в-третьих, если в прозаическом, разумеется, новозаветном тексте встречается чужеродный метрический текст (хотя бы небольшой, но обладающий содержательной законченностью), т. е. речь идет о цитировании какого-то греческого стихотворного произведения.
Проведенное исследование показало, что центральной фигурой новозаветного «античного» цитирования должен быть признан апостол Павел. Почти все обнаруженные цитаты (точнее, все, кроме одной) делятся на две группы: 1) вложены в уста Павла автором Книги Деяний; 2) содержатся в Посланиях самого апостола.
Рассмотрим последовательно все места, где содержатся определенные или предполагаемые цитаты из «языческих» авторов, попытаемся связать их друг с другом и дать общую оценку интересующего нас феномена.
Общепризнано, что в речи апостола Павла перед афинянами (Деян. 17:22-31) содержится по меньшей мере одна «античная» цитата. В Деян. 17,28 апостол говорит: Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род».
Слова «мы Его и род» взяты из астрономической поэмы Арата из города Солы (III в. до P.X.) «Phainomena» («Небесные явления») - это начало ст. 5. Полностью начало этой поэмы цитировалось уже в иудео-эллинистической литературе, а именно александрийским толкователем Закона Аристобулом (упомянутым во Второй Книге Маккавейской - 2 Макк. 1:10):
Начнем с Бога, которого люди никогда не оставляют
Без упоминания, ибо наполнены Богом все улицы
И все площади у людей, наполнено и море
И гавани, ведь повсюду мы пользуемся Богом.
Ибо мы и его порождение: Он, по доброте, людям
Указывает благоприятное и поднимает народы на дела,
Помня об (их) жизни: Он говорит, когда наилучшая земля
Для коров и для мотыг, говорит, когда наилучшие времена
И для окапывания растений, и для рассевания всех семян».
У Арата во всех трех случаях стоит не «Бог», а «Зевс», замена принадлежит Ари- стобулу. Приведя эти строки в таком виде, он дает следующее разъяснение:
«Полагаю, что (здесь) ясно показано, что во всем присутствует сила Бога. Мы, впрочем, придали (стихам) должный смысл, заменив (названное в них имя) Зевса. Ведь по смыслу они относятся к Богу, оттого у нас так и сказано. Таким образом, мы привели эти (строки) в полном согласии с исследуемым предметом. Ибо все философы признают, что следует иметь о Боге благочестивые понятия, к чему призывает в особенности наше учение. Ведь все устройство нашего Закона основывается на благочестии, справедливости и воздержании и прочих истинно благих (вещах)».
Апостол Павел говорит в Афинской речи, разумеется, также о Боге и смысл цитируемых слов Арата изменяется им точно таким же образом, как мы видим это у Аристобула.
Сходство этим, однако, не исчерпывается. У Аристобула рядом со строками Арата помещен обширный фрагмент, приписанный древнему легендарному поэту Орфею. Этот фрагмент, однако, подложный - он явно принадлежит к полемической литературе, характерной для античного иудаизма. Похоже, что и у Павла рядом с цитатой из Арата находятся слова, приписанные подобному легендарному персонажу. Это Эпименид, о котором, как и о Павле, рассказывали (как сообщает Диоген Лаэрций, 1.110-111), что он явился в Афины (ср. Деян. 17:15), встал на Ареопаге (17:19) и установил должное богопочитание (17:22-31), а затем покинул Афины (17:33 - 18:1). Именно с этим явлением Эпименида связывается в традиции появление в Афинах алтарей с надписью «agnosto theo» - «неведомому богу» (17:23).
Эпименид упоминается (не будучи назван прямо по имени) и цитируется также в Послании Павла к Титу (1:12):
«Из них же самих один стихотворец сказал: „Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые“». Процитированная строка - точно соблюденный гексаметр.
Автор IX в. Ишодад из Мерва свидетельствует, что слова Павла «мы Им живем и движемся и существуем» из того же стиха Деян. 17:28 являются цитатой, причем оттуда же, откуда и цитата в Тит 1:12. По Ишодаду, весь фрагмент в целом выглядит так:
О святой и великий, тебе сотворили могилу
Критяне - вечно лжецы, звери дикие, праздное брюхо;
Не умирал никогда ты - живешь и вовеки пребудешь,
Ибо в тебе наша жизнь, бытие наше всё и движенье.
Скорее всего, никаких поэм сам Эпименид не писал (неизвестно, существовал ли он вообще), но могли бытовать произведения, приписанные ему, в том числе и такого рода, как упомянутая иудейская поэма псевдо-Орфея.
Заметим также, что гексаметром могла быть первоначально и строка Деян 17:25, содержащая «триаду», подобную той, которую мы видим в 17:28:
«Сам давая всему жизнь и дыхание и всё».
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что и в Афинской речи, и в Послании к Титу цитаты употребляются в сходных контекстах - в обоих случаях апостол осуждает некоторые существенные заблуждения, связанные с богопочитанием. В одном случае речь идет об идолопоклонстве, в другом - об уклонении христиан в иудаизм. Это могло бы показаться случайностью, если бы та же черта не обнаруживалась и в других новозаветных контекстах, где мы можем как минимум предполагать «античные» цитаты.
Первый такой случай - в Первом Послании к Коринфянам (1 Кор 15:33): Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы.
Цитированная строка принадлежит, очевидно, Еврипиду, написана классическим ямбом и может быть точнее переведена как «Дурное общение портит добрые нравы».
А вот другое место, где использована та же самая вводная формула - Гал. 6:7: Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает.
Более точный перевод здесь: «Бога нельзя обмануть», «Бога не проведешь». Эти слова представляют собой вторую часть ямбической строки.
Сюда же следует присоединить ту единственную цитату (из неизвестного автора), которая не связана с апостолом Павлом, - Иак. 1:16-17: Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные. Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный (нисходит свыше, от Отца светов).
Цитата является гексаметрической строкой; заключенные в скобки слова могут быть второй строкой, но порядок слов должен быть другим. Возможно, цитата - лишь первая строка, и она имела смысл самостоятельного утверждения: «Всякое даяние (есть нечто) доброе, и всякий дар совершенен».
Во всех трех случаях употребление выражения «не обманывайтесь» связано с общим контекстом. Речь идет вновь о неких существенных заблуждениях религиозного характера: неверии в воскресение мертвых (1 Кор.), угождении плоти (Гал.), обвинении Бога в «искушении» (Иак.).
И вновь напрашивается параллель с иудео-эллинистическими текстами, в особенности с подложным фрагментом, приписываемым одному из греческих комедиографов (Филемону или Дифилу):
О Никострат, ты думаешь, что земля скрыла умерших,
Получивших всяческую роскошь при жизни,
Так что они навсегда
Убежали и спрятались от Божества?
Есть око Справедливости, которое всё видит!
Ибо если праведник и нечестивец получат одно (и то же),
То иди и грабь, воруй, разбойничай, приводи в смятение...
Не заблуждайся: есть и в Аиде суд,
Который совершит Бог, Владыка всего,
Страшное имя Которого я не стал бы называть.
Подведем итоги. Конечно, невозможно утверждать, что автор Книги Деяний апостольских передавал слова апостола Павла слово в слово. Но едва ли верны утверждения, будто Лука изображал Павла «не таким», каким он был в действительности. В Деяниях, как и в Евангелии, Лука стремился к литературной стилизации, но не к искажениям, и речь Павла в Афинах вполне соответствует и той ситуации, в которой она должна была произноситься, и стилю проповеди апостола язычников. Подтверждением тому служит то, как использует Павел цитату в собственных посланиях. Он всякий раз обращается к аудитории, уже отошедшей от язычества, но как бы еще не вполне, еще готовой сделать шаги вспять. От этих шагов и предостерегает Павел (и, как видно по тексту Иак. 1:16-17, это было в обычае не только у него), словно напоминая прежним язычникам о тех временах, когда их нравственным ориентиром были морализаторские высказывания трагиков и комедиографов. Что же касается Афинской речи, здесь перед Павлом аудитория еще всецело языческая, к которой тем более имеет смысл обращаться, используя как испытанные средства иудейской проповеди монотеизма, так и «языческие» цитаты, которые, впрочем, в самой этой проповеди использовались уже во II в. до P. X.
Вадим ВитковскийИсточник: stavroskrest.ru