1882-2024
142 лет общине в Москве
Статьи

Статьи

Беседы с Уолтером Брюггеманом

Беседы с Уолтером Брюггеманом
11.03.2013

Почему вы начали заниматься ветхозаветными исследованиями?

Полюбить Ветхий Завет помогли мне мои учителя. Значимую роль в моем становлении как ученого сыграли два преподавателя, которые читали лекции по Ветхому Завету. Ни один из ничего не опубликовал, но они преподавали так живо, что мне захотелось стать частью того мира, о котором они рассказывали. Они же и направили меня в аспирантуру. В аспирантуре мне преподавал известный ученый в США, читающий лекции по риторике, Джеймс Миленбург. Он поступил весьма необычно, поменяв область своих исследований. Филисс Трайбл была одной из его студенток. Изучая метод риторического анализа, мы научились многое понимать в тексте. Еще одним преподавателем, который оказал на меня большое влияние – был Сэм Терриен, который посвятил всю свою жизнь исследованию Книги Иова и хорошо владел навыками риторического анализа. Это было прекрасное сочетание библеистики и риторики.

Какие исследования более всего востребованы сегодня?

Я много думаю о пророческом голосе ветхозаветной традиции, говорящем о плачевном положении нашего общества и о распаде моральных устоев в нашей экономике. Я вижу нашу роль в том, чтобы плакать и сокрушаться, потому что наше общество в большинстве своем отрицает наличие проблем и просто делает вид, что ничего не происходит. Поэтому я обращаю внимание на 11 сентября, как на символическое событие, которое равнозначно разрушению Иерусалимского Храма в ветхозаветные времена.

Вы говорили несколько лет назад, что после событий 11 сентября наблюдался всплеск интереса к Книге Плач Иеремии, которая до этого была забыта в области ветхозаветных исследований.

Это действительно так. За последнее десятилетние мы наблюдаем небывалый интерес к этой книге. Было издано множество замечательных комментариев. Нэнси Ли, писавшая в Кембридже докторскую диссертацию, выучила хорватский язык и отправилась в Хорватию, чтобы исследовать плач в другой культуре. Таким книгам, как Плач Иеремии нет места в культурах, где люди живут рационализмом эпохи Просвещения.

А что скажете об американцах и их рациональности?

Я думаю, что многие из них уже начали понимать, что рациональность Просвещения потерпела крах в создании жизнеспособного общества. Нельзя отрицать преимуществ, дарованных нам Просвещением: мы можем передвигаться по воздуху, предупредить развитие многих серьезных заболеваний и т. д. Однако и нельзя отрицать того, что рационализм Просвещения не способствовал созданию гармоничного и безопасного общества. Мы нуждаемся в простом повествовании, которым, как я уверен, может быть только евангелие, содержащее историю, способную построить здоровое и счастливое сообщество.

Что Вы считаете наиболее актуальней задачей, которая стоит перед современным христианством?

Возможно, это готовность церкви отказаться от авторитаризма и своего рода молчаливого насилия, которыми она характеризовалась в прошлом. Я думаю, что слишком много людей отказываются принять евангелие, потому что были глубоко ранены в церкви. Обвинения в адрес церкви, которые мы читаем в сегодняшних заголовках газет и журналов, лишь вершина айсберга тех несправедливостей, которые происходят в церкви. Мы живем в то время, когда церкви необходима реформа, обновление… но это весьма сложная задача и не совсем ясно, как ее следует решать. Но это наша священная обязанность.

Я полагаю, что церковь приняла многое в нашем обществе, что противоречит евангелию, и поэтому ей весьма трудно выступать против несправедливости. Речь о том, что церковь стала сложной и громоздкой институционной структурой, которая зависит огромных денежных средств. Ей необходимо научиться обходиться без этого, пойти путем менее институциональным – это весьма серьезный вызов для нас. Мы должны настраивать себя путешествовать налегке, у нас нет другого выбора.

Вас считают довольно неординарной личностью. Как вы думаете, почему?

На самом деле я довольно мягкий человек. Но результаты моих исследований, когда я пытаюсь смотреть на современные общественные и церковные проблемы в свете Ветхого Завета, почему-то не встречают радушный прием со стороны общественности и церкви. Я полагаю, что это происходит потому, что библейская вера вступает в противоречие с устоями в обществе. Я пытаюсь критически осмыслить современные проблемы, что вызывает удивление у многих, а в некоторых кругах и вовсе не приветствуется. Причину этого я вижу в потворстве собственным слабостям. Многие не хотят слышать о необходимости что-то менять.

Вы призываете к послушанию Библии, однако говорите о свободном отношении к авторитету Писания. Что означает повиноваться тексту, который, по вашим словам, требует «человеческого преломления»?

Я думаю, что такое чтение и послушание требует много мужества, богатого воображения, и осознания того, что наши лучшие решения всегда будут лишь предварительными и ни в коем случае не ставят точку в том или ином вопросе. Я полагаю, что существует очень немного вопросов, о которых можно что-то сказать с полной уверенностью. А тем, кто критикуют меня за свободное отношение к авторитету Библии, я бы сказал, что они могли бы найти гораздо больше в Писании, чем только категоричные и абсолютные требования. Поэтому я считаю, что мы можем лишь принимать лучшие решения на сегодняшний день, чтобы жить в верности и послушании, однако должны понимать, что наши решения со временем могут потребовать пересмотра и внесения изменений, и мы все больше убеждаемся в этом… Таким образом, в своих исследованиях я больше обращаю внимание на воображение, которое подталкивает нас делать герменевтические прыжки, которые другим всегда будут казаться сомнительными. Но у нас нет другого пути, как рисковать и делать эти прыжки, чтобы увидеть к чему это приведет в дальнейшем.

В своих работах вы много внимания уделяете той или иной проблеме общественной жизни и теме социальной справедливости. Мы пытаетесь решать эти вопросы в контексте Ветхого Завета. Каким образом ветхозаветные исследования связаны с социальным богословием?

Ну, нужно сказать, что есть разные ветхозаветные ученые. Есть те, кто пишут технические исследовательские работы, и я часто обращаюсь к ним. Но в основном я пытаюсь увидеть связи между разными мирами, потому что моя основная аудитория – пасторы и церковные люди. Прежде чем представить что-то пасторской аудитории должна быть проведена скрупулезная техническая работа над текстом, что само по себе недоступно для церковных людей. Поэтому мне нравится находить аналогии между миром текста и современным контекстом, думаю, отчасти это мое социальное призвание, ну и мне это нравится. С другой стороны, если вы будете изучать Ветхий Завет с точки зрения богословия, вы не сможете пройти мимо общественно значимых вопросов, которые повсюду в тексте. Моя задача состоит в том, чтобы попытаться увидеть связь между древними общественными вопросами и современными социальными проблемами. Именно это я и пытаюсь делать в своих работах.

Учитывая то, что ваша основная аудитория состоит из пасторов и простых церковных людей, то есть тех, кто часто игнорируют Ветхий Завет, позвольте вас спросить: «Не тяжело ли вам работать в этой области с такой аудиторией?»

Да, безусловно! Многие люди говорят у меня за спиной, что Ветхий Завет утратил свою актуальность, что христианам не следует обращаться к текстам, которые сложно понять с точки зрения христианской этики». Все что я могу сказать по этому поводу: не следует забывать, что Ветхий Завет – это Писание ранней христианской церкви, и если мы не исследуем ветхозаветные тексты, мы обречены на ошибочное понимание и истолкование Нового Завета. Я не перестаю переживать за восстановление авторитета Ветхого Завета в церкви, как важной части Священного Писания.


Источник: ty.colbooks.net

Теги: богословие, Ветхий Завет, толкование, наука, интервью
Назад в статьи