Крещение - не плотской нечистоты омытие
Церкви в России отметили День Крещения Господня. Какие ассоциации приходят на ум в связи с этим событием? Купанье в студеных водах? Да, россияне любят экстремальный подход ко многим вещам. Из крайности в крайность. Но в этом случае: от теплого, почти равнодушного отношения к христианству и его учению к холодному, даже ледяному окунанию в прорубь. Дабы «прошлогодние грехи смыть и здоровье поправить». Вот как… Но если благочестивые и боголюбивые живут на юге?
Протестантам не стоит долго объяснять, что, конечно же, грехи смываются не студеной водой, а, говоря метафорически и символически, т. е. языком Библии, кровью Иисуса Христа. Это, естественно, не преувеличение, а азы воскресной школы. С другой стороны, было бы крайне невежественно и неправдиво заявлять, что в православной церкви такие истины отрицаются. Конечно, нет. Однако испокон веков на Руси популярное благочестие, да и вообще массовое восприятие христианства, черпало свое вдохновение не из Библии, а главным образом из синкретизма. Образовывалась «сборная солянка» библейских и языческих идей. Так на уровне популярного сознания идея окунуться в леденящую прорубь в каком-то смысле воспринимается намного привлекательнее, нежели взять и прочитать за один вечер одно из коротких посланий Павла.
Популярному сознанию такая логика пока еще не под силу. При этом стоит заметить, что многие, кто окунается в «иордани», не имеют и понятия, что эта традиция связана с процедурой отпущения конкретных грехов с участием в святочных гаданиях, ворожбе и ряжении. Гадал? ворожил? Вот тебе обряд: омойся в студеной проруби. Ирония, однако, в том, что купающиеся в проруби, претендуя на якобы исповедание христианства, свидетельствуют в действительности о продолжении пребывания в ворожбе и гаданиях! Ну и конечно, о восприятии поверья, что-де ледяная вода, а не вера в смерть Иисуса смывает грехи человека (Евангелие Иоанна 3:36).
Знания – это сила. Народному богословию, так повелось, библейское знание чуждо. Популярное массовое благочестие черпает свое вдохновение в полумагических обрядах и языческом символизме. Согласно философии язычества, весь мир разделен на две зоны: профанную и сакральную, между которыми находится религиозный институт жрецов. Эти священники-жрецы за определенную плату или услугу предоставляют поклонникам культа благодать-энергию, некую силу, знания, помощь. Очень, кстати, похоже на то, что обещал древний змей Еве.
Даже подкованные в богословии первосвятители выражают порой свои взгляды в форме некого дуализма. В незатейливой и безобидной форме церковь становится хранительницей благодати, которую черпает в ее обрядах человек: «…в Церкви хранится и передается частица Божественной жизни, Божественная благодать. И особенно мы чувствуем пришествие благодати в день Крещения, когда совершается освящение воды, когда мы прикасаемся к этой освященной, наполненной Божественной благодатью воде». Понятно, куда должен прийти человек за благодатью. С бидонами и пластиковыми бутылками обыватели обступают церковь.
Однако ad fontes! Т. е. к источникам!
Крещение Господне как праздник в Новом Завете не упоминается. В ранней церкви, насколько нам известно, о Крещении Господнем как празднике говорится где-то лишь в четвертом веке. Пасха, кстати, стала праздноваться церковью раньше и то скорее потому, что это был центральный праздник для самих иудеев. Следовательно, и для самых первых христиан. Они ведь тоже были иудеями.
И вот что интересно, Павел о крещении пишет редко. Неохотно. Если на время отложить второй том (Деяния Апостолов) историка Луки, где прото-исследователь раннего христианства излагает происхождение ранней церкви и ее миссионеров, Павел признается коринфянам, что крестил он раз да два. Больше он припомнить не может.
В 1 Послании Коринфянам в первой главе мы наблюдаем следующее: в тамошней церкви происходят разделения на партии. Среди них находятся такие, которые идентифицируют себя с апостолами и даже с Христом: «Я разумею то, что у вас говорят: „я Павлов"; „я Аполлосов"; „я Кифин"; „а я Христов"» (1 Кор. 1:12). Павел со свойственной ему риторикой восклицает: «разве я распялся за вас или вы во имя Павла крестились?». Тарсянин с облегчением вздыхает(!): «Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия… Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю» (1 Кор. 1:14, 16). Эта мысль крайне неясна: почему Павел благодарит Бога, что не крестил никого из коринфян кроме Криспа и Гаия? Ведь Павел провел в Коринфе целых полтора года! (Деяния 18:11). Все остальные остановки Павла в тех или иных городах, согласно Луке (кроме Ефеса и Рима), – это миссионерский «блицкриг». Если мы соглашаемся (а у нас в этом случае нет сомнений, чтобы не соглашаться с Лукой), то Павел за все полтора года крестил только несколько человек, которых он поименно называет в своем письме. Апостол, кстати, допускает и иные гипотетические случаи: он мог их просто позабыть. Но здесь важно отметить сам факт того, что Павел пишет о крещении: «Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать…» (1 Кор. 1:17). Вот те раз. Резюмируем Павла: «Я рад, что никого из вас не крестил, кроме вот этих уважаемых людей. А вообще, Христос меня сделал апостолом, чтобы не крестить, а возвещать Евангелие…». Сильно?
Сильно!
Другими словами, апостол проводит в Коринфе, как пишет Лука, год и шесть месяцев. Однако Павел заявляет, что кроме Криспа (см. Деяния 18:8), Гаия (срав. Рим. 16:23) и дома Стефана (1 Кор. 16:15, 17) он больше никого из коринфян не крестил и тут же вытаскивает мух из котлет: не крестить, а провозглашать Евангелие – вот моя цель. Да, Лука, как и евангелисты, пишет о крещении часто. Фактически, каждое обращение в христианство связано с исповеданием имени Иисуса Христа и незамедлительным крещением. Однако Павел в данном контексте смотрит на эту процедуру иначе. Лука, между тем, считает, что не только Крисп, но и многие коринфяне приняли после своего обращения христианство. И для историков-библеистов вместе с богословами возникает хороший вопрос: как же тогда крестились коринфяне? Кем? На этот вопрос мы не сможем ответить подробно в рамках этой заметки. Важно отметить цель и значение христианской миссии Павла, которая, кстати сказать, имеет очень опосредованное отношение к процедуре и механике крещения. Важно одно: Павел — самый посвященный и яркий христианский миссионер, а его свидетельства, т. е. письма, которые стали частью канона Нового Завета, — самые ранние свидетельства не только о крещении, но и других явлениях ранней церкви. Как евангелисты, так и историк Лука, делятся с нами не только историческим, но и богословским пониманием прошедших событий. И согласно позиции этих авторов, крещению должно быть уделено очень серьезное внимание.
Однако Павел является самым радикальным иудейским теологом. Он не только ничего не пишет о Празднике Крещения Господня, но и минимизирует в своей переписке важность крещения: как события и обряда. Крещение следует за верой и покаянием. Но оно никогда не становится дешевой разменной монетой между ним и теми, кто воспринимает христианство в неком поверхностном, партийном или даже в праздничном значении. Вера и исповедание Евангелия Иисуса Христа есть центральная задача этого апостола.
Виктор Шленкин,
"Баптисты Петербурга" www.baptist.spb.ru